Не знаю почему, но в теме "Путевые заметки" после завершения первой страницы не открывается автоматически вторая, в связи с чем пришлось сделать тему продолжение...
Добавлено (18.04.2010, 09:13)
---------------------------------------------
Говорю, что даже если издасться из за материальных и бюрократических проблем, мне не удастся, то просто сам сделаю брошюры на компе и лично развезу и раздам их по школам, так что еще мы с ним обязательно увидимся. Хозяин смотрит на меня так, словно перед ним стоит не запыленный, черный от загара невесть откуда взявшийся парень, а как минимум святой пилигрим, либо человек из какого-то прошлого и твердо заявляет, что без обеда меня просто не отпустит. Да я и не отказываюсь, время то кстати к полудню. Обед по количеству накладываемых мне порций таков, что опасаюсь за способность к дальнейшему продолжению пути. Хозяин подбадривает, говоря, что мне еще полдня ехать. Да, действительно, хотелось бы сегодня добраться до поселка Кабаний, а завтра - боже мой, завтра должен быть один из самых увлекательнейших дней моего путешествия. Ведь мне предстоит посетить поле грандиозной, никем никогда не описываемой битвы у станицы Пресновской. Вскоре, под добрые напутствия хозяев, выруливаю за ограду и еду окраиной поселка. Вот и здание МТС, приятно поражает отсутствие разукомплектованной и бесхозной техники, которая обычно стоит во дворах МТС в российских селах. Напротив, заметно, что техника хоть и не новая, но не особо и старая, да и, какая то, прибранная, что ли. Тем более, что у многих машин суетятся рабочие. Ну, в добрый путь! Итак, дальнейший мой путь лежит через поселок Кабаний. Именно под Кабаньим, а не под Пресновской, был захвачен казаками в плен в сентябре 1919 года штаб красной 2-й бригады 35-й дивизии, во главе с комбригом Ямышевым. Произошло это, когда только что потерпевшие сокрушительное поражение под Пресновской, остатки частей красных 5-й и 35- й дивизий были окружены казаками в этом поселке и приводили себя в порядок. Со слов С.Н в поселке имеется воинское захоронение периода ГБ. Однако меня интересует так же сама дорога из Пресноредути в Кабаний. так как описание особенностей местности в этом районе. не раз приводится в документах красного командования в качестве обоснования военных неудач. Ну, и кроме того, на моем пути должно лежать село Семиозерное, где в последних числах сентября 1919г, держал оборону красный 307 полк. Сам по себе поселок Кабаний, лежит несколько севернее общей линии казачьих поселений, а потому сразу же за МТС гостеприимной Пресноредути, я сворачиваю по грунтовой дороге на север. Местность сразу же обращает на себя мое внимание. Дорога здесь струиться между бесчисленных березовых рощиц, которые тянутся вдоль грунтовки с небольшими промежутками и чьи опушки подходят почти вплотную к дороге. Идеальное место для мобильных казачьих засад!
Добавлено (18.04.2010, 09:14)
---------------------------------------------
Прекрасно теперь понимаю наступавших здесь, по этой самой дороге, красных командиров, которые жаловались на внезапные атаки казаков. Да здесь с 30-40 метров можно незаметно развернуть сотню в атаку! Вскоре однако дорога начинает раздваиваться, указателей нет, вокруг никого. Интуитивно выбираю чуть более северное направление. Однако вскоре дорога делится вообще на три части. Вот те и раз. Приехал, что называется... Ну и куда теперь? Тупо смотрю на карту, там, словно в насмешку обозначена только ОДНА дорога, без всяких ответвлений. Пытаюсь проявить навыки следопыта, однако свежих следов нет, а дорога одинаково накатана во все три стороны. Прямо, - хоть жребий бросай! Солнце вдобавок припекает самым немилосердным образом. А вокруг расстилаются бескрайние пшеничные поля и где то вдалеке шумят невидемые трактора. Делать нечего, но какой то выбор необходимо сделать. Решаю ехать по дороге уходящей севернее. Она идет по окраине поля и через 2-3 км становиться значительно хуже, ехать по ней уже невозможно и дальше иду пешком. Однако через полкилометра дорога опять раздваивается, одна полоса уходит все так же на север, а другая сворачивает на восток. Ну, это просто насмешка какая то! И куда теперь? Решаю свернуть на восток, так как следуя дальше на северу можно попасть уже в Россию. Четко понимаю, что в общем то я заплутал. Вновь иду по какой то дороге между полями. Вокруг - ни души, нет даже комаров. Только сол ицепек жарит так, словно солнце сменив свою орбиту приблизилось к Земле. Открытые участки кожи уже обгорели, местами облазят и сразу же сгорают по новой. В голове одна мысль - надо найти хотя бы какое то озеро, а иначе через час-полтора, при таком солнцепеке, мне грозит тепловой удар, после чего я задымлюсь и самовозгорюсь. В нескольких сотнях метрах от себя, замечаю какие то странные извилистые жердины, периодически стоящие на поле - межевые знаки, что ли? Надо идти вдоль них, может к людям выведут. Бреду еще несколько километров. Внезапно, замечаю слева в низинке небольшое озерцо, а за ним на бугре - комбайн. Ура! Теперь не пропаду, срочно туда и с головой вводу, а затем к комбайнеру - направь родимый Сусанина на дорогу! В предвкушении пьянящей прохлады, напрягаю последние силы. Однако, - а что это за столб такой с бочкой из за бугра торчит? Боже, да это же водонапорная башня! Село!! Люди!!! Хрен с ним с озером, до села недалеко. Еще через 3-4 километра, которые дались видимо на автопилоте, так как почему то ничего о них не помню, я подъезжаю к селу.
Добавлено (18.04.2010, 09:14)
---------------------------------------------
Хотя подъезжаю - это слишком громко сказано, - медленно бреду, отказывающимися подчиняться ногами, катя велосипед. Названия при въезде в деревню не заметно, однако поражает какое то захолустье вокруг, прямо таки чувствующийся во всем упадок. Неужели это Ястребинка - обозначенная на карте маленькая деревушка на границе с Россией? Тогда значит я забрал от дороги на Кабаний значительно севернее, видимо опять крюк дал, черт возьми. Но рассуждать некогда, если я сейчас не выпью глоток воды, то я просто умру, прямо здесь, посреди улицы. С трудом миновав какую то странного вида заброшенную МТС, я устремляюсь к первому же дому. Воды!! Глоток воды!!! оставив велосипед на улице захожу в ограду и пересохшими губами, пытаюсь сказать погромче - ‘Хозяева!”. Вряд ли, мой писк был услышан, однако видимо по своим делам, на улицу из дома выходит достаточно полная девушка, которая выслушав мою просьбу о глотке живительной влаги с равнодушным видом - ОТКАЗЫВАЕТ. Мотивировка ее отказа страждущему путнику не сразу доходит до меня, поскольку вначале напоминает мне простое издевательство - ‘мы воду сами с озера берем, иди туда и ней’. Не знаю как выразить точнее эту минуту. Наверно самым близким выражением отражающим мои чувства в тот момент будет - “я о.. .ел” Воклицательные знаки не ставлю, так как боюсь, что их не вместит страница.
Вообще, жизнь - приучила меня к решительности. Правило в сложных ситуациях нападать первым, еще никогда меня не подводило, поскольку всегда увеличивало мои шансы на победу. Поэтому вариант схватить эту жирную корову за горло и просто заставить ее показать где у них стоит фляга с водой, молнией промелькнул у меня в голове. Однако, следующая фраза этой толстухи предотвратила непредсказуемые последствия аффекта с самосудом. “Или вон в магазине купи”, - с равнодушным видом продолжила эта гнуснейшая представитель женского пола. “В каком?” “Да, вон на улице стоит”, - мне указывают на стоящий посреди улицы какой-то вагончик-бытовку. Бреду к нему. И точно - магазин, а я то думал сперва - сарай чей то. Первое же, на что падает вэгяд при входе - стоящие в холодильнике ЗАПОТЕВШИЕ бутылки с минеральной водой. Сам вид их, просто излучал живительную влагу. “Бутылочку... Две!!”. Продавщица средних лет, равнодушно говорит мне - “Тридцать восемь”. Что то как то дешево, за две бутылки, это по сколько же казахских тенге стоит одна? девятнадцать что ли? Четыре рубля по нашему? Ни фига себе - коммунизм, какой! Достаю тенге, говоря извиняющим голосом - “У меня только сотня, у вас сдача то будет?” Продавщица смотрит на меня не понимая и повторяет -“ Я же сказала - тридцать восемь”. “Чего тридцать восемь?”, - тут уже туплю я. “Рублей!!!”, - объясняет такой бестолочи как я продавщица. У меня падает челюсть. Пару секунд я молчу. Затем выдавливаю - “А куда я попал?”. Ответ меня даже не убил - он меня просто расплющил - ‘В Филипповку”, слышу я от продавщицы. Боже мой! Сорок километров лишних к северу и ни километра в сторону Кабаньего!!! Следущие несколько секунд я не помню, видимо был в обмороке.
Добавлено (18.04.2010, 09:15)
---------------------------------------------
Очнулся я уже на улице. Итак, - заплутав я уехал в Россию, а точнеее - в Половинский район Курганской области. Теперь понятна и окружающая меня сельская убогость домов, видимая всюду нищета и запущенный МТС. 21-й век на дворе, а воды в деревне нет, ее берут как и двести-триста лет назад из озера, где пьет и скот, а так же плавает домашняя птица. Вновь вспоминается стоящий в центре Кургана губернаторский особняк Богомолова. Интересно, если бы этому бывшему комсомольскому вожаку предложили хлебануть наравне с коровой из озера, отогнав предварительно уток от берега, у него чувство любви к родному краю увеличилась бы? Сколько стоит провести водопровод в село, по сравнению с содержанием губернаторского аппарата - всей этой прес-секретарской челяди, которая активно выбивает себе из бюджета квартиры и прочие блага жизни? Однако - что же мне делать теперь дальше? Теоретически существует два выхода. Первый - проехать еще пару десятков километров по асфальтированной дороге до железнодорожной станции “Зауральская”, откуда вернуться на электропоезде в Курган, а второй - возвращаться и искать дорогу заново, принимая во внимание, что выехав с Пресноредути, я все время двигался в неверном направлении. Мое гамлетовское размышление - “быть или не быть”, прерывает продавщица, которая выглянув из магазина, дружелюбно советует мне не торчать пнем посреди улицы, а отойти в сторону в проулочек, иначе попадусь на глаза нашим пограничникам и ночевать мне тогда уж точно в кутузке, да и шмотки могут разграбить. Милая женщина, огромное спасибо, мне то самому и в голову бы не пришло хорониться на родной земле. При чем земля это действительно мне родная. В десятке километрах отсюда, на самой границе Половинского района и Казахстана, находится небольшой поселок Трубецкое, основанный в числе прочих - моим прямым прадедом в одном из колен, который переселился всей огромной семьей, в эти места в 1917 году из Скопинского района Рязанской области. По рассказам бабушки, именно здесь в Филипповке, куда так нечаянно занесла меня судьба, был убит в 1921 году поехавший за хлебом ее родной дядя Игнат с женой. И вот здесь то, мне и предлагают схорониться, как беглому нору, что бы понаехавшие непонятно откуда никому неизвестные люди в пограничной форме, меня не захомутали. Паскудное ощущение в душе. Надеюсь доживем до того времени, когда можно будет сполна за все это расчитаться. С кем? А эти люди с 1917 года не менялись. Все там же и на своих местах, а главное - все так же живут за счет нас. Ну, да ладно. Кстати, интересуюсь я, - а где тут у вас граница то проходит? ‘А ты столбы в поле видел?’, - “Нет, только жердины какие то сучковатые торчали”. “Ну, я и говорю - столбы, это они и есть - пограничные знаки”. В конец обалдевший, сворачиваю в ближайший проулок и падаю на мягкую траву в прохладной тени чьего-то сарая.
Добавлено (18.04.2010, 09:15)
---------------------------------------------
Получасовой отдых с холодной минералкой возвращает к жизни. Мысли начинают приобретать стройность. да - повернуть назад конечно можно и уже вечером я буду спать в мягкой кровати дома, а не крутить педали на палящем солнцепеке, однако не стыдно ли мне будет, перед самим собой в первую очередь, так легко сдаваться? Сейчас гiоддамся слабости, а потом буду корить себя, что так легко отступил? Ну, вышла ошибка - заплутал, так исправляй ее - иди дальше. В конце концов палатка есть и ночлег в лесу мне не страшен. Решено - в путь! Но вначале необходимо узнать дорогу, вновь заглядываю в магазин. Продавщица советует обратиться к местным мужикам, которые пошли на МТС комбайн чинить, они, мол, все дороги знают. Только, добавляет она, стерегись, что бы тебя пограничники с вышки не увидали, они на окраине деревне стоят. Е-ма-е, перебежками двигаюсь к МТС. Точно, во дворе среди нескольких бесхозно-разукомплектованных машин. стоит видавший виды комбайн с латаннымперелатанным бункером, возле которого на земле разложены запчасти и несколько мужиков что то обсуждают. Подъезжаю к ним, - “Здорово, мужики!”. Сдержано отвечают. Меня с интересом рассматривают. “Как бы мне в Казахстан отсюда выехать?”. “А куда тебе надо то?” - “Вообще-то в Кабаний, но хотя бы в Ястребинку выбраться”, - “Кабаний далеко, а сам то откуда?” - “да я с утра с Пресногорьковской выехал, но после Пресноредути заплутал, ошибся дорогой и сюда заехал”. “С Пресногорьковской? На велосипеде?” - мужики смотрят на меня недоверчиво. “да, я историк, ГВ занимаюсь, изучаю места боев, хочу книгу написать, что б в школах можно было ребятишкам преподавать”. Правильно народная мудрость гласит, - люди всегда хорошо относятся к сумасшедшим, настроение у мужиков враз меняется, мне начинают охотно объяснять дорогу через границу. Выясняется, что прямой дороги нет, надо идти тем путем откуда пришел и в поле повернуть к первому же комбайну, где мне объяснят как идти дальше. Главное - наставляли мужики - хоронись от пограничников, они не местные, с Таджикистана приехали, сперва изобъют, а потом разбираться будут, да еще и подстрелить могут. “А как я их узнаю, пограничников то?”, - “А они на “уазике” ездят, как заметишь “уазик”, то беги что есть мочи по полю за столбы и подальше, далеко за тобой они не полезут, тогда может и повезет”. “А как мне заставу с вышкой обойти?”, - “А там сегодня нет никого, они в Половинку уехали, но могут скоро вернуться, так что поспешай скорее, а то заметут”. Все-таки, хорошие у нас в России мужики! Именно на них то, а не на кириенко с чубайсами, земля то наша и держиться, жаль только все меньше их остается. Исчезают они медленно, но неуклонно, как и наше сельское хозяйство. Земной им поклон!
Добавлено (18.04.2010, 09:16)
---------------------------------------------
И вот - “опять скрепит потертое седло”, а передо мной вновь расстилаются бескрайние поля. Зорко гляжу вперед, не забывая оглядываться и назад. А то вдруг - граница на замке? И уже следит за мной невидимое дальнозоркое око объектива, а где то звучит команда - “застава в ружье!” и умный молчаливый серый пес прыгает в кузов “уазика”. Надо поспешать. Пролетают 3-4 километров. Вон и комбайн вдалеке. К нему по кромке поля ведет полевая дорога. Еду по ней. Напротив комбайна оставляю велик и по полю подхожу к нему. Комбайнер останавливается, но из за грохота машины ни чего не слышно. Вижу машет рукой - лезь сюда. Карабкаюсь наверх. Объясняю, что ищу дорогу в Ястребинку. Комбайнер охотно указывает мне направление, где на горизонте, кажется прямо за стоящим в поле лесочком, видны крыши домов. Комбайнер поясняет, что пройти можно прямо по полю без дороги, либо ехать по дороге которая проходит вдоль пограничных столбов до леса, но тогда будет крюк в несколько километров. Конечно, по дороге удобнее. Комбайнер поправляет, что тогда могут забрать пограничники, если нагрянут. Да ладно, отвечаю я, - их же вроде не видать нигде. Проеду уж несколько километров, а то и так уже брожу пол дня в приграничной полосе. Ну, смотри, напутствует меня комбайнер. Двигаю по дороге. Не особо конечно хороша, но все же лучше чем по полю. Внезапно сзади раздается громкий звуковой сигнал. Оглядываясь вижу машушего мне руками из кабины комбайнера. Что он там сигнализирует? Что то забыл сказать что-ли? К нему что-ли подойти? Господи, да ведь это “уазик” от Филиповки по дороге мчится! Ходу!!! Сбегаю с дороги и бегу прямо в поле, подальше от пограничных столбов. Бежать по полю неудобно. Трава хоть и не высокая, но очень колючая, больно хлещет по голым ногам, да и поле кочковатое, велик прыгает по нему и толком не разгонишься. Однако наддаю ходу. Пробежав с километр оглядываюсь. Вижу “уазик” подъехал к комбайну и мой спаситель-комбайнер высунувшись из кабины, что то объясняет людям из “уазика”, один из них смотрит на меня в бинокль. Подавив в себе желание продемонстрировать ему поднятый вверх палец, начинаю спеiтiно уходить далЫите. Каждый шаг по полю дается с трудом, прежде всего из за колючей степной травы, которая немилосердно режет мои голые ноги. Иногда ощущение такое, словно с тебя с живого сдирают кожу. Несколько особо острых шипов воткнулись прямо в тело и из под них вниз стекают небольшие струйки крови. Вытирать некогда, надо уйти подальше. Мысленно желаю всяких “благ” пограничникам, из за которых приходится терпеть все эти беды, уйти с плохенькой, но все таки дороги. Да, что там дипломатичничать - “благ” желаю, - матерю их от всей души, желая, что б двигатель на их уазном тарантасе закипел на солнцепеке, а квартиры им государство дало в награду за службу - в глухой деревне с водой из озера. Так прохожу несколько километров. Постепенно покрасневшие исцарапанные ноги перестают чувствовать мелкие колючки и лишь порой, какой-нибудь особо острый и длиный шин, воткнувшись в израненную плоть, заставляет содрогнуться все тело. Вот и небольшой лесок посреди поля. Против ожидания, дороги про которую говорил комбайнер я здесь не вижу. Самое ужасное, что домов за лесом не видно так же. Наоборот местность начинает понижаться, растительность приобретает болотистый характер, трава становится гуще и выше. Она уже не колет на каждом шагу, но оплетает и ноги и колеса. Приходится буквально продираться вперед, с трудом вытаскивая велосипед. Дороги нет никакой, лишь какая я то узкая, напоминающая след животного тропа, вьется через этот травянистый бурелом. Такие тропы я видал в детстве в лесу, когда преследуя с дядькой лося, в итоге мы заблудились сами. Наконец этот мучительный путь заканчивается, заболоченный лесок остается позади и я выхожу - .... НА ЧИСТОЕ ПОЛЕ. Никакого жилья, в какую сторону не посмотри! Где же я видел ее - эту деревню?! Я опять заблудился?! Я бросаю велосипед и налегке прохожу еще полста метров вперед. Оглядываюсь по сторонам. НИЧЕГО!!! - Куда не посмотри. Отчаяние просто охватывает меня, с трудом передвигая ноги я дотаскиваюсь до ближайшего куста, дающего куцую тень и без сил падаю под него на траву. Идти дальше я не в состоянии.
Добавлено (18.04.2010, 22:45)
---------------------------------------------
За свои тридцать ‘с хвостиком”, жизнь покрутила меня по различным городам и весям, сталкивала с различными людьми из абсолютно разных групп населения. Был в ней и период государственной службы - погоны, дежурства, сложные хитросплетения людских судеб и жизненных ситуаций. Не раз мне приходилось проводить осмотр останков людей умерших прямо на улице. Иногда это были случайные прохожие, упавшие с сердечным приступом на улице и принятые другими прохожими за пьяных. Были это и безымянные “бомжи”, жившие на дне городских цивилизаций и умершие здесь же, в своей родной стихии -в кучах мусора, либо в люках теплотрасс. Как правило, трупы и тех и других, в скором времени находились и, еще в относительно узнаваемом состоянии, осматривались специалистами. Но была и другая категория умерших - те, кто последний свой час, встретил на природе - в лесу, либо в поле, вдали от людского жилья. Находили таких людей, как правило спустя недели, а то и месяцы, такие же грибники, реже охотники, либо бродяги. Состояние останков, при этом оставляло желать лучшего. Природа и дикие звери не щадили людской прах. Иногда только пол трупа и можно было определить, по оставшимся от него частям. Вот их то, всех этих безвестных, чье описание занимало всего полстранички в моих торопливых протоколах, я и вспоминал сейчас, лежа под куцым кустом и глядя на безоблачно-синее небо с висящим в нем нестерпимо ярким, палящим и сжигающим все солнечным диском. Впервые, как то внезапно и отчетливо остро, всей кожей, я вдруг представил, как точно так же, могли бы осматривать и мои останки, здесь, под этим самым куцым кустом, брезгливо трогая одетыми в резиновые перчатки пальцами изъеденное лисами и полевыми грызунами лицо, с окончательно- радостным вердиктом озабоченного процентом раскрываемости местного ‘Опера” - нет криминала, бомж видать. Странно, но мысли об этом, почему то не вызывали никакого внутреннего протеста. душу наполняла какая то пустота, словно она уже вознеслась куда то в облака и смотрит равнодушным взглядом на подлунный мир. Не было сил не встать, ни даже пошевелиться, - а главное - не было даже сил бороться за выживание. Хотелось просто лежать здесь, закрыть глаза и уже никогда их не открывать.
Добавлено (18.04.2010, 22:46)
---------------------------------------------
Возможно, именно так я бы и поступил, но одна крохотная мысль крепко связывала меня с окружающей реальностью. Эта мысль словно невидимая цепь цепко держала и не давала разуму упасть в непредсказуемое забытие. Эта мысль была о крохотном человечке, чудо-создании, которое именно сегодня, за тысячи километров от меня, пошло первый раз в детский сад и чью фотографию, я по, как я понимал в тот момент, чудовищно-непростительной для себя оплошности, даже не догадался захватить с собой. Почему то именно отсутствие фотографии самого дорогого для меня человечка, особенно остро переживалось мной в тот момент. Говорят, брать с собой фотографии близких - плохая примета. Все мы помним сцены из фильмов, где солдаты- победители, в числе трофеев взятых у своих убитых врагов, рассматривали фотографии красивых женщин с детьми. Было в этих сценах, что то непередаваемо постыднонеприличное, словно такое вот разглядывание чужыми людьми, обливало грязью изображенных на фото людей. Поэтому, следуя куда-либо в дальнюю дорогу, я никогда не брал с собой семейных фотографий. Боже мой, как же сейчас я сожалел об этом! Элость на себя, за допущенные мной легкомысленные промахи, благодаря которым я фактически заблудился в степи, охватило меня всего. Я лежал и анализировал все свои поступки с самого утра, с далекой и кажущейся какой то не реальной Пресногорьковки и понимал, что ошибки я допускал на каждом шагу. Верхом этих ошибок было то, что я даже не имел при себе фотографии крохотного милого, но такого далекого от меня человечека. Элость на себя, незаметно перекиi-iулась и на все окружающее меня - на это солнце, на эти бескрайние поля, на черт-те как напутанные в этих местах, сплошь проселочные тропы, без единого указателя, на пограничников, из за которых я был вынужден уйти с единственной дороги - словом на все то враждебное мне, чем казалось был пропитан сам воздух. Порыв ожесточения был таков, что буквально подбросил меня на ноги. “Что взяли?! Вот уж хрен-то вам” - словно живому существу, почему то сказал я окружавшей природе. Схватив велосипед, я устремился к кажущемуся далеким березовому лесу. Вновь густая трава стала опутывать мои ноги и колеса, но теперь уже, не просто пройти, а словно бы проломиться, вырвав и растоптав все что встало на моем пути, стремился я. Воды не было, вернее был ее один глоток, который можно было бы растянуть на пять смачиваний потрескавшихся губ. Одно из таких вот микроскопическо-живительных смачиваний я себе и позволил, решив растянуть остальные минимум до середины следующего дня. Постепенно, я стал выходить из болотистой низины, трава стала реже и мельче, а зеленая кромка леса уже не казалась такой далеко-нереальной. Я знал, что его спасительная сень укроет меня от солнца, а несколько найденных ягод смогут дать мне живительную влагу. Да и костер, извечный друг всех путников, обещал укрыть от ночной прохлады.
Добавлено (18.04.2010, 22:47)
---------------------------------------------
Внезапно, посреди поля я вышел на небольшую проселочную дорогу. Правда говорят, человеку для счастья немного надо. На тот момент, эти две, чуть накатанные, слаборазличимые среди травы колеи, и были для меня высшим счастьем. Они означали, что где то, туда куда они вели, есть люди, а значит появлялась возможность закончить бесплодные скитания и выйти на правильную дорогу. Относительно без проблем, если не считать непрекращающейся тупой боли в перетруженных, крутащих педали ногах, я достиг опушки леса. Здесь дорога разднаивалась, уходя на юг и на север вдоль лесной опушки. Это выглядело уже как насмешка судьбы! В который раз за день, мне вновь, абсолютно наугад, приходилось выбирать какое-то одно направление. Ошибиться было нельзя. Неправильный выбор сулил мне новые скитания, без сил и без воды. Было ясно, что дорога эта, как то связана с деревней Ястребинкой, куда я так сейчас стремился, скорее всего оттуда то она и шла, эта дорога, но другой конец ее вполне мог уходить и разветвляться на десятки полевых дорог, ведущих в никуда и пропадающих посреди бескрайних полей. Весь прошедший день, говорил мне о том, как много сейчас зависит, от этого, кажущегося возможно сейчас незначительным, выбора. Направо или налево? Налево либо направо? От ответа на этот вопрос, в тот момент завесело - ВСЕ... К сожалению, сама дорога ни чем не могла мне помочь в этом выборе. Не было на ней ни свежих следов, ни звуки мотора, либо ласковое пофыркивание лошади, так же не доносил до меня спертый, наполненньтй прелым травянным дурманом воздух. Карта-двухкилометровка, по прежнему показывала мне тольку ОДНУ, не разветвляющуюся ни куда дорогу, без каких либо перекрестков. Если верить картографам, то я видел сейчас перед собой мираж из трех дорог, ведущих в разные стороны. К сожалению, этот мираж вполне реально ставил меня на грань новых бесконечных и изнурительных испытаний.
Добавлено (18.04.2010, 22:48)
---------------------------------------------
Мною не раз было замечено, что основная масса жителей наiiiей страны - средних лет людей с мировозрением постперестроечных времен, достаточно редко вспоминает о Боге. Это, относится в первую очередь и ко мне самому - плоть от плоти своей страны и кровь от крови своего народа. Виной тому видимо и пресловутое атеистические воспитание, которое каждый из нас в той или иной мере успел захватить в пионерской либо комсомольской юности. Лихие 90-е, с их укоренившийся и ставшей почти официальной идеологией - перекрестись и укради”, так же не добавили багажа рел игиозности в мою душу. Обычно, мы, как говорится “поминаем Бога всус’, иногда даже стремимся соблюсти внешнюю артрибутику того или иного церковного обряда либо праздника, чем действительно исполняем первейшую христианскую заповедь - носим Бога нашего в душе. Научившись креститься уже в совершеннолетнем возрасте, я зачастую носил крест как дань моде, при этом напрочь забывая, что тот же церковный пост - это прежде всего духовное подвижничество, а не средство лечения от пережора. Однако на тот момент, не к кому было обратиться мне более, как к Нему - Творцу Всего Сущего. И я, человек, задумывавшийся о существовании Всевышнего, лишь в Пасху да Рождество, озабоченный даже в Воскресение, своими привычньтми суетливо-мирскими заботами, забывший уже когда даже просто посещал Церковь, не говоря уже о Причастии и Покоянии, не удосужившийся даже окрестить своего новорожденного ребенка, оказавшись в этом безлюдном поле, с уже начинающим клониться к закату солнцем, перед новым нелегким для меня выбором, вдруг совершенно интуитивно, по какому то дремлюще-древнему, спрятанному в подсознании инстинкту нашего народа, стал просто - ПРОСИТЬ У БОГА МИЛОСТИ. К стыду моему, выяснилось, что не знал я даже толком и ни одной молитвы, так - пару общеизвестньтх фраз, и, не мог даже связно сложить мои мысли. Но КРИК МОИ О ПОМОЩИ, к Нему - Единому Творцу и Вседержителю, поверьте мне, не был от этого менее искренним. Я каялся за все! За извечную погоню за деньгами, в ущерб духовным ценностям, за то как легко когда то ломал человеческие судьбы, преступая через одну из главнейших заповедей - “не суди”, за черствость, за такое частое бездушие к нуждающимся, за равнодушие к своим близким, словом - за всю свою жизнь, результатами коей еще недавно я был так доволен и которая казалась мне сейчас сплошь неправильной, несущей на себе какой то неприглядно-отвратной оггенок. Именно здесь, под раскинувшимся небесно-голубым пологом неба, под ласковый шелест росших на опушке леса, белокурых тоненько-нежных березок, многие, уже оцененные мною в жизни вещи и поступки, вдруг стали выглядеть совершенно по иному, вдруг являя мне их сознательно скрытую когда-то моим сознанием, но не ставшую от этого менее неприглядной, сущность. Не знаю, - удастся ли мне когда либо, еще в жизни, повторить такой же силы эмоциональное общение с Небесами, но когда мой незримый монолог закончился, я был измотан не столько физически, сколько душевно. От той силы злости”, которая помогала мне идти до этого по полю не осталось и следа. Но взамен этого, не знаю откуда, но появилось что то другое. Я вдруг почувствовал себя как то легче, что ли... Почувствовал, что могу еще идти, что есть еще силы и что идти надо на юг, сворачивая на этой развилке направо. Я еще по прежнему, во многом атеист, не всегда я еще верю и в Божий Промысел и во многие другие священные для христиан вещи. Но я уже никогда не смеюсь, даже в душе, над верующими людьми.
Добавлено (18.04.2010, 22:49)
---------------------------------------------
Дальнейшее, угадать в общем то не сложно. Следуя на юг и объехав лесок я увидел перед собой поле, на другом конце которого, на бугре, виднелись крыши Ястребинки. Рядом с ними завораживал взгляд, сияющий блеск воды небольшого озера. Несмотря на продолжавшее налить солнце, подбадривая себя небольшими смачиваниями губ, через полчаса езды я добрался до крайних домов деревни.
Ястребинка была типичной крохотной деревушкой в этой лесо-степной глухомани. два десятка среднего возраста домов, щурились своими подслеповатыми окнами на одну- единственную улицу. Однако рассматривать их мне не было времени. Воды!!! - требовал мой иссохший от жажды организм и я свернул в сторону первого же дома. Уже при входе во двор, сразу стало ясно - какую картину я сейчас увижу. двор был из тех, про которые говорится - “шаром покати”, входная дверь нараспашку. Вхожу, пустые стены с музейного вида ковром, голые полы на которых не надо думать - следует ли снимать здесь обувь, на кухне - на старой сковороде остатки засохшей пищи. В одной из комнат, на железной кровати обнаруживается и хозяин, 50-60-летний мужик, смотрящий видимо единственно ценную вещь в доме - телевизор 90-х годов. Весь внешний вид его говорил - “человек устал, после вчерашнего”. Тем не менее, на просьбу о воде, охотно, но тяжеловато поднялся, провел меня в сени, где из ведра налил в ковш прозрачной, но слегка желтоватой воды. Выпивая третий ковш, я обратил внимание на вкус воды - она была необычайно пресной. Не верьте, мои читатели, если вам скажут, что пресная вода не имеет вкуса. Это относится лишь к водопроводной воде, а природная живая пресная вода не только имеет вкус, но ее вкус еще везде разный, Я это точно знаю, поскольку довелось мне в жизни, зачастую просто зачерпнув ладонью, попробовать воду и сибирских таежных ручьев, и бескрайнего Байкала, и рязанских студеных ключей. И везде казалось бы одинаковая пресная вода имела разный вкус. Вкус же этой воды был настолько специфичным, что он сразу же, словно дал мне новое понимание этой земли, с ее желто-глинистыми, пропитанными водой почвами. “Вода какая необычная” - заметил я. “Да из озера”, - ответил хозяин, “но - последний год пьем”. “Из какого озера?”, - “Да вот напротив”. “А почему последний год?” “Водопровод проводят”, - с заметной гордостью сказал хозяин. “Водопровод? У вас же деревушка то вроде бы маленькая”, - замечаю я. “Ну и что, президент (Назарбаев) сказал провести вопровод в каждое село, даже к отдельным домам в степи, мы вот одни из последних будем, а так уже везде в округе вода есть”. “Так воду то, наверно так же из озера качать будут, только трубы проложат?”, - пытаюсь я убедиться, в обычной показушности чиновничьих мероприятий. “Да нет, восемь скважин пробурили, вода хорошая идет, сейчас только трубы к домам проложат” - окончательно сражает меня ответом хозяин. “Хорошо вам, а в Филиповке вот из озера воду берут”, - грустно замечаю я. “Так это же Россия”, - окончательно расплющивает меня своим ответом хозяин. Выйдя от него, спускаюсь к тому самому озеру и сбросив одежду с наслаждением погружаюсь в его прохладную пресную воду. Выйдя затем на берег с удовольствием растягиваюсь на травянистом бережке. А в голове все крутяться те же мысли - “Ну почему так?”. Почему курганский губернатор Богомолов считает для себя возможным отгрохать роскошный особняк в центре города (молчим уже про вырубленную при этом часть сада декабриста Розена), когда жители его области живут на грани нищеты и вынуждены пить воду из озер. Уж не потому ли бегут от нас даже те народы, с кем мы всю жизнь жили как добрые соседи и братья, что наша власть, начиная с низшего районного уровня, ведет себя у нас дома, словно в чужой окуппированной стране, заботясь лишь о собственном благе. Так может и нам пора уже начать относится к ним аналогично - как к окуппантам, которые нас грабят, разоряют, захватывают и распродают наши природные богатства и не дают работать на своей земле. А то, ведь так и внуки современных молодых жителей Филипповки будут по прежнему воду из озерца хлебать, если она останется конечно, к тому времени, эта самая Филиповка - одна из тысяч российских весей, являющихся по сути главным богатством нашей страны.
